— Как?
— Путем преобразования его в государственные похороны, — ответил Леандер. — Последние несколько сот лет, насколько мне известно, ни один владыка Британии не погибал от руки убийцы. Я уверен, Виктория была бы необыкновенно польщена, узнав, что она выбрана исправить это досадное упущение.
— Ты очень наблюдателен и непреклонен в своих решениях.
— Конечно. Но не только. Подумай над этим, Дайон. Это драматично, это смело, это ужасно и совершенно восхитительно-шокирующе. Это такая штука, которая заставит половину доминант Англии пережечь от волнения все свои предохранители.
— Это такая штука, которая повлечет анализы первой степени в количестве достаточном, чтобы успокоить весь твой Потерянный Легион на веки вечные.
— Да, такой риск в самом деле есть, — согласился Леандер.
Дайон холодно улыбнулся ему:
— Позволь мне угадать, кому предназначено раньше всех заработать первую степень.
— Это будет твое последнее дело, — сказал Леандер. — После него ты сможешь с почетом уйти в отставку.
— А из головы моей сделают кашу. Нет уж, спасибо. Пусть кто-нибудь другой стяжает себе славу. Лучше всего — ты.
— Что это? — спросила Сильфида с беспомощным замешательством. — Это какая-то шутка?
— Да, любовь моя, мы так веселимся, — объяснил Дайон. — Этот джентльмен хочет, чтобы я в обмен на ничего разрезал королеву Викторию пополам.
— Не на ничего, а на то, чтобы ничего больше не делать, — поправил Леандер, со значением посмотрев на Сильфиду. — А также в обмен на твое гарантированное мирное разрешение от бремени.
— Обычно, — объяснил Дайон, — он живет под мокрым камнем, и продолжительная сухая погода его расстраивает.
— Конечно, — вкрадчиво сказал Леандер, поднимая лазерный пистолет, — если тебя не интересует благополучие третьего и четвертого поколений — или даже второго, — мы можем, некоторым образом, устроить все отныне и навеки.
— Не так быстро, скорпион, — крикнул Дайон. — Откуда я знаю, что это будет последний гамбит?
Леандер вздохнул:
— Разве между нами нет полного доверия?
— Нет.
— Ты меня огорчаешь. Ну ладно… Вот здесь подписанное мною лично признание, что я несу персональную ответственность за покраску членов парламента и планируемую смерть королевы. Это гарантия твоей свободы. Я уверен, при малейшем недопонимании между нами ты или твоя прекрасная инфра будете знать, что сделать с этой бумагой.
Дайон посмотрел на темнеющее небо и поежился.
— Здесь холоднее, чем ты думаешь. Пойдём внутрь и обсудим твою маленькую попытку государственной измены за стаканом-другим болеутоляющего.
— Прекрасно. — Леандер убрал лазерный пистолет. — Кстати, если я не вернусь в Лондон завтра к полудню, ты будешь мертв и, следовательно, совершенно не способен узреть столь интересующее тебя будущее твоих отпрысков, потенциальных или уже имеющихся. Это было бы очень грустно, не правда ли?
— Возможно, — согласился Дайон. — Как бы там ни было, твое сообщение принято к сведению.
Сильфида заплакала.
— Это кошмар, — рыдала она, — этого не может быть. Все, что мы хотим, — жить и любить друг друга и чтобы нас оставили в покое. Почему кто-то хочет разрушить все это?
Дайон нежно поцеловал ее:
— Это вопрос на шестьдесят четыре миллиарда львов, любимая. — Он взглянул на Леандера. — И ответ чрезвычайно прост. Потому что какой-то ублюдочный шутник устроил так, что легче богатой доминанте пролезть сквозь игольное ушко, чем бедному жигану попасть в царствие небесное.
17
Стояло прекрасное тихое утро. В пьянящем, как вино, воздухе чувствовался легкий аромат мороза. Дайон, одетый в летный комбинезон переменчивого цвета, с гоночным реактивным ранцем за спиной, распростерся лицом вниз на крыше Мемориала погибшим в первой и второй мировых войнах в Уайтхолле. Дуло его лазерной винтовки с оптическим прицелом осторожно покоилось между толстыми столбами низкой балюстрады Кенотафа[52]. Эта балюстрада была пристроена в начале двадцатых годов, когда телевидение еще базировалось в основном на земле, а для съемок государственных событий требовались удобные и выгодные позиции.
Но теперь, когда повсеместно использовались управляемые с земли парящие камеры, вершина Мемориала оказалась полностью в распоряжении Дайона, поскольку даже жадные до сенсаций доминанты из телевидения вряд ли осмелились бы снимать цареубийство.
Он лежал здесь с самого рассвета, окостенев от страха и неподвижности, ни разу не пошевелившись в продолжение последних четырех часов. Несмотря на хамелеоновские качества летного комбинезона, малейшее движение Дайона было бы замечено дрейфующими в воздухе камерами или патрулирующими офицерами порядка, и тогда цифры его индивидуального индекса были бы перечеркнуты навсегда. Даже неудачное покушение на цареубийство заслуживает первой степени.
Лежа в ожидании радиосигнала от Леандера, который, затаившись на вершине арки Адмиралтейства, должен был подать знак, когда процессия окажется в четырех минутах от Мемориала, Дайон имел достаточно времени подумать обо всех тех вещах, о которых думать ему не хотелось. Например, 6 том, что, вероятно, через полчаса он будет, так или иначе, окончательно мертв. Разрежет он Викторию или нет — в любом случае найдутся люди, которые возжаждут его крови. Так что Дайон попал между молотом и наковальней.
Инструкции Леандера были исчерпывающи и недвусмысленны.
— Окончательная, а не временная смерть — вот что нам требуется, дражайший мой, — говорил он. — Если Виктория выживет, она сделается паршивой героиней. Так что тебе надо либо прожечь ей голову, либо разрезать ее саму пополам. Все должны увидеть, что быть монархом в этом оккупированном доминантами мире — опасное занятие.
План бегства был достаточно прост, чтобы оказаться удачным — при условии, что им удалось бы благополучно взлететь. Подав сигнал с арки Адмиралтейства, Леандер должен будет тут же перелететь на крышу нового Дома Мира, расположенного параллельно Мемориалу, и ждать, пока Дайон не откроет огонь. Затем, когда Дайон, выжимая полную мощность из своего гоночного реактивного ранца, поднимется с крыши Мемориала, Леандер отвлечет внимание на себя и постарается сбить со следа бросившихся в погоню офицеров порядка. В конце концов они встретятся на высоте десяти тысяч футов, что, как надеялся Леандер, на две тысячи футов превышает высоту, до которой офицеры порядка осмелятся подняться, и вместе полетят на север. Над Кэмбриджширом, если им удастся оторваться от преследователей, террористы разделятся. Они приземлятся возле брошенного сарая, где Леандер припрятал взятое в аренду летное снаряжение, выбросят свои винтовки и гоночные костюмы и, сказав краткое «прощай навеки», расстанутся друг с другом. Дайон полетит дальше на север, в Витс-Энд, а Леандер на юг, в Лондон, — два невинных сквайра, спешащих по своим законным делам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});